Был первый вторник месяца – день, когда собирался совет клуба Ватье. Шестеро членов совета уже прохаживались туда-сюда по просторной гостиной, где на стенах висели картины в солидных рамах, а отлично отполированная мебель красного дерева красиво контрастировала с огромным темно-красным киддерминстерским ковром [68] , устилавшим пол. Стол в форме полумесяца, занимавший дальний конец комнаты, еще пустовал. Герцог Бриджуотер, великолепный румяный старичок, седовласый, но бодрый, тяжело опираясь на трость с янтарным навершием и прихрамывая, вошел и любезно поклонился собравшимся членам совета.

– Как ваша подагра, милорд?

– По временам беспокоит, хотя я все еще способен вдеть ногу в стремя. Но давайте лучше займемся делами.

Герцог занял место, отведенное ему как председателю, посередине полумесяца. Поднеся к глазам свой лорнет, он огляделся и спросил:

– А где лорд Фоли?

– Он на скачках, сэр. Его сегодня не будет.

– Негодник! Он слишком легкомысленно относится к своим обязанностям. Я и сам предпочел бы отправиться на скачки, но долг…

– Мы, пожалуй, все предпочли бы скачки!

– А, это вы, лорд Рафтон? Как поживаете? Полковник Д’Акр! Банбери, Скотт, Пойнц, Ванделер, доброго дня всем вам! Где же сэр Чарльз Тревор?

– Он в комнате отдыха, – пояснил лорд Рафтон. – Ждет, когда вы пригласите его, ваша светлость. Дело в том, что у него имеется личная заинтересованность в представленном к рассмотрению деле, и потому он почел за лучшее не участвовать в обсуждении.

– Деликатно, весьма деликатно! – герцог взял лист с записью пунктов повестки дня и уставился на него через лорнет. – О Господи! Член клуба обвиняется в шулерстве! И кто – сэр Джон Хоукер! Один из лучших наших людей! Очень, очень прискорбно! Кто обвинитель?

– Букмекер по имени Джейкс, ваша светлость.

– Знаю такого. Арендует угол у Тома Крибба. Большего мошенника свет не видывал. Однако рассмотреть заявление придется. Кто принимал жалобу к рассмотрению?

– Меня попросили заняться этим делом, – сказал лорд Рафтон.

– Я не уверен, – задумчиво протянул герцог, – что мы правильно поступаем, прислушиваясь к обвинениям против члена нашего клуба, исходящим от такого субъекта. Почему бы ему не обратиться в суд?

– Я полностью согласен с вами, ваша светлость, – заметил важного вида мужчина, усаживаясь слева от герцога. Это был генерал Скотт, о котором поговаривали, будто он, живя на хлебе и воде, выигрывал ежегодно тысяч десять у своих менее трезвых сотоварищей. – Однако следует учесть, сэр, что жертвой шулерства был назван сэр Чарльз Тревор, член нашего клуба. Притом вопрос был поднят не самим сэром Чарльзом. Между упомянутым Джейксом и сэром Джоном Хоукером недавно произошла бурная ссора, и жалоба – ее последствие.

– Значит, букмекер хочет отомстить, – констатировал герцог. – Дело требует чрезвычайной осторожности. Полагаю, нам следует сперва побеседовать с сэром Чарльзом Тревором. Пригласите сэра Чарльза!

Члены совета заняли места за столом. Рослый лакей в красной бархатной ливрее вошел, выслушал приказание и исчез. Через минуту Тревор, добродушный и улыбающийся, предстал перед советом.

– Добрый день, сэр Чарльз, – приветствовал его герцог. – Перед нами поставлен весьма болезненный вопрос…

– Весьма болезненный, ваша светлость, – согласился сэр Чарльз.

– Насколько я мог понять из повестки дня, третьего мая сего года вы встретились с сэром Джоном в гостиной у Крибба и сыграли с ним в карты, со ставкой в три тысячи фунтов?

– Мы договорились на единственную попытку, ваша светлость.

– И вы проиграли?

– К сожалению.

– А не возникали у вас в ходе игры какие-либо подозрения?

– Ни малейших.

– Значит, у вас нет никаких претензий к сэру Джону?

– Личных – нет. Но у других людей есть что сказать.

– Хорошо, впоследствии мы выслушаем и их. Извольте сесть, сэр Чарльз. Даже если вы не будете сегодня голосовать, никто не возражает против вашего присутствия. Сэр Джон пришел?

– Да, сэр.

– А свидетели?

– И они также, сэр.

– Итак, джентльмены, нам, несомненно, придется провести крайне серьезное расследование, тем более серьезное, что сэр Джон – человек с тяжелым характером. Однако делать исключения из правил нельзя ни для кого, к тому же нас здесь довольно много, и все мы, на мой взгляд, имеем достаточный вес в обществе, чтобы довести дело до справедливого завершения. – Он позвонил в колокольчик, вызывая лакея. – Поставьте стул вот здесь, в центре, и сообщите сэру Джону Хоукеру, что совет приглашает его сюда.

Вскоре жутковатая фигура Дьявола появилась в дверях. Окинув собравшихся хмурым взглядом, он приблизился к герцогу, поклонился ему слегка и уселся напротив полукруга, образованного членами совета.

– Прежде всего, сэр Джон, – начал герцог, – позвольте мне выразить наше общее сожаление по поводу того, что малоприятный долг потребовал от нас призвать вас на это заседание. Не сомневаюсь, что дело сведется к простому недоразумению, но мы сочли, что ради сохранения репутации – как вашей, так и клуба в целом – не следует откладывать разбирательство.

– Ваша светлость, – заговорил Хоукер, наклонившись вперед и подчеркивая свои слова взмахом стиснутого кулака, – я категорически протестую против разбирательства. Я пришел сюда лишь затем, чтобы потом никто не сказал, будто я побоялся пойти навстречу какому бы то ни было обвинению, пусть даже самому несообразному! Я хотел бы указать вам, джентльмены, что ничья репутация не будет в безопасности, если совет этого клуба готов рассматривать мутные клеветнические наветы!

– Лорд Рафтон, – вместо ответа попросил герцог, – будьте добры зачитать обвинение!

Лорд Рафтон взял со стола листок и прочел:

– Утверждается, что в десять часов вечера, в четверг третьего мая, в гостиной Тома Крибба, под вывеской «Британский щит», сэр Джон Хоукер посредством крапленых карт выиграл большую сумму денег у сэра Чарльза Тревора. Оба они являются членами клуба Ватье.

Хоукер вскочил со стула и выкрикнул:

– Это ложь, это чертова ложь!

Герцог предостерегающе поднял руку:

– Никто в этом не сомневается. Но мне кажется, сэр Джон, что это заявление трудно назвать мутным наветом.

– Это чудовищно! Этак и вы, ваша светлость, можете оказаться под подозрением! Понравилось бы вам, сэр, вот так стоять перед вашими товарищами по клубу?

– Простите, сэр Джон, – учтиво возразил герцог, – в настоящий момент речь идет не о предполагаемых обвинениях против меня, но о вполне реальной жалобе на вас. Вы, несомненно, должны заметить разницу. У вас есть предложения, лорд Рафтон?

– Как ни мало меня это радует, сэр Джон, – сказал лорд Рафтон, – но я обязан представить совету свидетелей. Надеюсь, вы учтете, что никаких личных побуждений у меня нет.

– Вы, сэр, просто мелочный зануда! Вам лишь бы сунуть нос в чужие дела!

Герцог протестующе поднял пухлую, украшенную перстнями руку:

– Боюсь, сэр Джон, что мне придется попросить вас выбирать выражения. Лично для меня это несущественно, однако мне известно, что генерал Скотт не любит ругани. А лорд Рафтон, занявшись этим делом, всего лишь исполняет возложенную на него обязанность.

Хоукер передернул широкими плечами:

– Я протестую против всего дела в целом!

– Ваш протест будет должным образом занесен в протокол. Перед тем как вы вошли, мы услышали свидетельство сэра Чарльза Тревора. У него жалоб на вас нет. Пока я не вижу вообще никакого основания для недовольства.

– Ха! Ваша светлость, вы – человек разумный. Возможно ли бросать подозрение на порядочного человека по такому ничтожному поводу?

– У нас есть еще свидетели, ваша светлость, – напомнил лорд Рафтон. – Я вызываю Вильяма Джейкса.

Представительный лакей распахнул двери и ввел Джейкса. Прошло чуть больше месяца со дня нападения, но отметина от шпоры еще багровела на его изжелта-бледной щеке. Берет свой он сдернул с головы, зажав в кулаке, а спину округлил, изображая таким образом почтительный поклон господам, но его хитрые глазки поблескивали из-под рыжеватых ресниц так же проницательно, если не сказать дерзко, как всегда.